Думаю, что очень немногие могут помянуть его добрым словом, поскольку и сам он добротой не отличался. И вкусом — тоже.
Даже редактируя стихи своего погибшего друга, поэта Иосифа Уткина (а Маяковский, объединив эту пару, называл ее Жуткин), он умудрился значительно их подпортить. Одно из известных стихотворений Уткина, начинавшееся строками:
Ему семнадцать лет всего.
Как жемчуга на чистом блюдце,
Блестели зубы у него, —
он отредактировал:
Так типично уткинские слово и интонацию он превратил в типично жаровские...
Сумел он значительно подпортить и книгу стихотворений Ярослава Смелякова «Кремлевские ели», вышедшую в его редакции. Так, начальная строка стихотворения «Земля»:
по его настоянию была изменена:
У Ярослава Васильевича в этой строке была горькая ирония: ничего себе, поэт «тихо прожил» человеческую жизнь — несколько лет провел в заключении, был на фронте, потом — в плену, потом проходил суровую проверку...
А вариант Жарова звучит почти что с пафосом и даже с хвастовством...
[В послевоенное время в издательстве «Советский писатель» несколько лет заведовал редакцией поэзии Александр Жаров.]